«Даже если мы ни к чему не относимся серьезно — все равно мы находимся под властью идеологического фантазма» Славой Жижек о свойствах и основаниях идеологий
21 марта исполняется 75 лет Славою Жижеку — философу-неомарксисту, исследовавшему механизмы появления, формирования и действия тоталитарных идеологий. Вот некоторые из его формулировок.1Функция идеологии состоит не в том, чтобы предложить нам способ ускользнуть от действительности, а в том, чтобы представить саму социальную действительность как укрытие от некоей травматической, реальной сущности.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
2Идеология — это наше собственное восприятие социального мира, смысл, который мы придаем каждому явлению, и так далее. В определенном смысле мы наслаждаемся своей идеологией. Выходить за рамки идеологии — больно.
«Киногид извращенца: Идеология», 2012
3Господствующая идеология не предполагает серьезного или буквального отношения к себе. Возможно, самую большую опасность для тоталитаризма представляют люди, следующие его идеологии буквально.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
4Обычные обвинения в адрес «врагов», являющиеся характернейшей чертой прессы стран «реального социализма», вопросы типа: «Чьи интересы в действительности стоят... (за требованиями свободы печати, демократии)?», «На чью мельницу льют воду деятели так называемого нового социального движения?», «От чьего имени они на самом деле говорят?» В таких вопросах гораздо больше угрозы, нежели в тривиальном прямом утверждении типа «те, кто требуют свободы печати, на самом деле играют на руку врагам социализма и создают угрозу гегемонии рабочего класса». Тоталитарная власть — это не тупой догматизм, у которого на все есть ответы; это, напротив, такая инстанция, у которой всегда есть вопросы.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
5Идеология — это, строго говоря, система, только претендующая на правду, то есть система, которая не просто стремится ко лжи как таковой, но ко лжи, которая переживалась бы как правда, ко лжи, желающей, чтобы ее принимали всерьез.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
6У тоталитарной идеологии больше нет этих претензий. Даже ее создателями больше не предполагается, что она будет восприниматься всерьез; она приобретает манипулятивный, совершенно внешний и инструментальный статус, она руководствуется не ценностью истины, а обыкновенным внеидеологическим насилием и посулом наживы.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
7Так должна работать любая идеология. В ней не только значение. Она также должна служить пустым контейнером, в который можно поместить любое значение. Это то самое инстинктивное чувство, когда мы слышим что-то волнующее и восклицаем: «О Боже, я так тронут, в этом есть такая глубина». Но мы никогда не можем сказать, что в это глубине. Там пустота.
«Киногид извращенца: Идеология», 2012
8Идеологическая ситуация возникает как раз тогда, когда люди «не сознают, что они делают на самом деле», когда у них складывается ложное представление об окружающей их социальной действительности — расхождение, рожденное, безусловно, самой этой действительностью.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
9В том, что касается официальной идеологии, милость оказывается выражением верховной власти Господина, способности подняться над собственным законом: только действительно могущественный Господин может оказывать милость. В действительности Господин вынужден выдавать за свое свободное решение то, что ему пришлось бы сделать в любом случае — если бы он отказал в милости, то возник бы риск, что верноподданническая мольба обернется открытым восстанием.
«Накануне Господина: сотрясая рамки», 2014
10Современное общество выглядит как постидеологическое: преобладает идеология цинизма; люди больше не верят в идеологические «истины»; они не воспринимают идеологические утверждения всерьез. Однако фундаментальный уровень идеологии — это не тот уровень, на котором действительное положение вещей предстает в иллюзорном виде, а уровень (бессознательного) фантазма, структурирующего саму социальную действительность.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
11Циничная отстраненность — лишь один из многих способов закрывать глаза на упорядочивающую силу идеологического фантазма: даже если мы ни к чему не относимся серьезно, даже если мы соблюдаем ироническую дистанцию — все равно мы находимся под властью этого фантазма.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
12Идеология достигает своих целей тогда, когда даже факты, казалось бы опровергающие ее доводы, оборачиваются аргументами в ее пользу.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
13Мы живем, так нам говорят, в постидеологическом обществе. Власть относится к нам не как к субъектам, обязанным исполнять свой долг, жертвовать собой, а как к субъектам развлечений. «Раскрой свой потенциал», «Будь собой», «Живи полной жизнью». Когда вы надеваете очки, вы видите диктатуру в демократии.
«Киногид извращенца: Идеология», 2012
14Тоталитарный лидер не нуждается в ссылках на некие внешние силы для легитимации своего господствующего положения. Он не говорит своим подданным: «Вы должны следовать за мной потому, что я ваш лидер»,— как раз напротив, он заявляет: «Сам по себе я ничто, я есть всего-навсего выражение, воплощение вашей воли, ее исполнитель, моя сила — это ваша сила...» По сути, он заявляет им: «Я ваш господин потому, что вы относитесь ко мне как к своему господину. Именно вы, ваши действия и делают меня вашим господином!»
«Возвышенный объект идеологии», 1989
15История совершается, так сказать, в долг; только дальнейшее развитие событий ретроактивно покажет, будет ли оправдано, легитимировано свершающееся революционное насилие или же его тяжесть будет давить на плечи живущих как их вина, как их неискупимый грех.
«Возвышенный объект идеологии», 1989
16Лет 20–30 назад, когда премьер-министром Великобритании был Джон Мейджор, проводилась идеологическая кампания за поддержание нравственности и все беды общества в речах консерваторов воплощались в образе неработающей одинокой матери. Например, в пригородах участились преступления. Конечно, ведь неработающие одинокие матери не могут правильно воспитать детей! У нас дефицит бюджета. Конечно, ведь нам приходится содержать незамужних матерей-одиночек. Идеологическая доктрина нуждается в подобном псевдоконкретном образе, чтобы сосредоточить на нем наше внимание и заставить нас действовать.
«Киногид извращенца: Идеология», 2012
17Представьте себе идеологию как своеобразный фильтр, как рамку. Если вы смотрите на привычную окружающую реальность через эту рамку — все меняется. Сама по себе рамка ничего не делает, она только обнажает бездну подозрения.
«Киногид извращенца: Идеология», 2012
18Крупные общественные события уже не могут служить причиной массового насилия, в частности, войн, а господствующая идеология призывает нас наслаждаться жизнью и познавать самих себя, большинству населения трудно преодолеть свое отвращение к пыткам и казням других людей. Большинство людей сегодня спонтанно «морально»: убийство другого человека является для него глубоко травматическим событием. Следовательно, чтобы заставить таких людей пойти на убийство, нужно великое «Дело», в силу которого мелкие личные сомнения начинают казаться тривиальными. На роль такого «Дела» идеально подходит защита своей религии или этнической принадлежности.
«Размышления в красном цвете», 2011
19Для того чтобы осуществлять критику идеологии, можно и нужно изобретать способы срывания масок с лицемерия «внутренней жизни» и ее «искренней» эмоциональности. Ведь наше внутреннее переживание собственной жизни, истории, которые мы рассказываем самим себе, чтобы объяснить то, что мы делаем,— это психологическая ложь, правда находится снаружи — там, где мы что-то делаем. Это непростой урок из книги Литтелла (Джонатан Литтелл, "Благоволительницы", 2006.— Weekend): в ней мы встречаем человека, чью историю мы полностью выслушали и который тем не менее должен остаться нашим врагом. По-настоящему невыносимы даже не кошмарные деяния нацистских палачей, а то, какими «человечными, слишком человечными» они оставались, когда совершали их.
«Размышления в красном цвете», 2011
20Нельзя попросту отстраниться от идеологии: частный цинизм, увлечение личными удовольствиями и т. д.— именно так тоталитарная идеология и действует в «неидеологической» повседневной жизни, так эта жизнь определяется идеологией, так идеология «присутствует в ней в режиме отсутствия».
«Метастазы удовольствия. Шесть очерков о женщинах и причинности», 1994
Составила Ульяна Волохова
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram
Ссылка на источник: https://www.kommersant.ru/doc/6563887