Обстановка, приближенная к финальной «Падение империи»: Алекс Гарленд приговаривает современность
В российский прокат выходит новый фильм давно прочащего апокалипсис Алекса Гарленда — без преувеличения важнейший для нашей турбулентной эпохи кино.Текст: Зинаида Пронченко
Нью-Йорк, ближайшее будущее. Из новостных сводок, которые поздними вечерами в гостиничном номере смотрит уставшая Ли (Кирстен Данст), знаменитый репортер и фотограф, становится ясно, что США охвачены гражданской войной, а Вашингтон скоро превратится в горячую точку вроде Алеппо или Багдада, откуда она годами посылала свои ужасные хроники, так ничему и не научившие общество, состоящее, увы, из «глотателей газетных сплетен». В отеле перебои с электричеством и водой, из постояльцев только пресса, в лобби царит характерная для старейшей в мире профессии атмосфера цинизма и ажитации. Коллеги Ли обзванивают источники в поисках хоть каких-нибудь инсайдов — что дальше, выстоит ли власть против объединивших силы сепаратистов из Техаса и Калифорнии, или президент готов уже сложить полномочия? Ли, задумавшая совершить марш-бросок в сердце страны и проинтервьюировать главу государства, которое вот-вот исчезнет с политической карты, спорит с напарником Джоэлом (Вагнер Моура). Тот уговаривает взять в эту рисковую вылазку дряхлого обозревателя из NYT Сэмми (Стивен Маккинли Хендерсон), а также прибившуюся к ним сразу после теракта в Сохо девчонку-фотолюбительницу Джесси (Кэйли Спейни). Старым да малым на краю ночи делать нечего, однако именно таким разношерстным составом они отправятся засвидетельствовать падение самой могущественной империи.
«Гражданская война» — произведение, к которому его автор, британский писатель, сценарист и режиссер Алекс Гарленд, кажется, шел целую жизнь. Неприязнь к человечеству как виду принимала в его творчестве разные формы. От смакующего туристические красоты «Пляжа», вдохновленного собственными путешествиями Гарленда по Юго-Восточной Азии и без лишних сантиментов объяснявшего зрителю, что люди способны учинить ад даже в раю, до клаустрофобного фолк-хоррора «Род мужской», паразитировавшего на «Сиянии» Кубрика, чтобы в очередной раз доказать: ад — это мы сами. И в этом смысле «Гражданская война» и по структуре, и по тональности напоминает уже не финальную речь прокурора, а вердикт присяжных: виновен. Причем обжалованию этот приговор не подлежит.
Являясь вроде бы роуд-муви, новый фильм Гарленда в самом деле больше похож на процедурал. За каждым поворотом захламленного пустыми автомобилями хайвея обнаруживаются новые улики. Будь то реднеки, захватившие в плен вчерашних соседей и позирующие на фоне их истерзанных тел перед беспристрастным объективом Ли. Или обезумевший солдат удачи (страшное камео Джесси Племонса), интересующийся у журналистов, перед тем как их убить, какого рода американцами они себя считают. Наконец, отстреливающийся от неведомого противника представитель ВС (давний соратник Гарленда Карл Глусман), полагающий, что мир превратился в тир без призового фонда. Не говоря уже о жителях штатов, занявших нейтралитет в братоубийственной бойне. Они делают вид, что жизнь продолжается: торгуют новыми коллекциями модной одежды в бутиках, охраняемых денно и нощно снайперами. Да и главные герои, будто списанные с международных корреспондентов, сопровождавших 7 октября «Хамас», а теперь получающих за живописные снимки трупов престижные премии, демонстрируют гражданскую озабоченность, позабыв, что информация не есть высшая ценность. Запечатлеть чью-то смерть им важнее, чем кого-то от смерти спасти. Эта нравственная дилемма не нова, но все более омерзительна.
«Гражданскую войну» сложно назвать апокалиптическим видением, ибо она прочно укоренена в политической повестке. Ближайшее будущее — это, похоже, конец 2024 года. Согласно прогнозам, у 45-го президента США Дональда Трампа есть все шансы стать и 47-м; согласно опросам, его возвращение в Белый дом неизбежно спровоцирует летальный для американского общества раскол. Так что в новом фильме Гарленд не пытается пугать (хотя выходит убедительно), только анализировать. Поставленный им вопрос звучит не «что, если?», а «когда именно?». К сожалению, в качестве ответной реплики просится знакомая нам в России не понаслышке филиппика в адрес демократии — ведь именно издержки демократических процессов приводят, мол, к «желтым жилетам» в Париже и к штурму Капитолия в Вашингтоне. Vox populi произрастает из шума времени, названного в академической среде VUCA. Этот акроним, состоящий из волатильности, неизвестности, сложности и амбивалентности, был перенят учеными у армии в 1980-х, когда биполярная система эпохи холодной войны начала трещать по швам. Очевидно, что и новое время, отсчет которого принято вести от «конца истории» (Ф. Фукуяма) или от «крупнейшей геополитической катастрофы» (В. Путин), тоже на исходе. Каскад катаклизмов последних нескольких лет тому непреложное доказательство — что из чего вытекает, не разобрался бы и Рей Брэдбери, познакомивший нас с «эффектом бабочки» в «И грянул гром». Алекс Гарленд не претендует на лавры Брэдбери или Оруэлла, ему ближе творческий метод Элема Климова — он предлагает пойти и посмотреть, как смерть выглядит вблизи. Не на полях патриотических сражений, а во дворе родного дома. В отечественном прокате «Гражданскую войну» переименовали в «Падение империи». Не той империи, no worries.
В прокате с 11 апреля
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram
Ссылка на источник: https://www.kommersant.ru/doc/6610925