Ольга Свиблова открыла Мультимедиа Арт Музей со слезами на глазах
На первый взгляд, Мультимедиа Арт Музей, Москва почти не изменился, хотя на самом деле вся инженерная начинка, наливной пол, вентиляция, остекление и сантехника — новые. Меняли то, что не видно глазу: «мышцы», «легкие» и «суставы», но именно они обеспечивают стабильную работу «организма». На пресс-показе Ольга Свиблова, в элегантном черном костюме, произнесла получасовую речь, во время которой так окунулась в переживания и воспоминания, что прослезилась и к финалу перешла на отдельные фразы — почти что хокку.«Кто делал капитальный ремонт в своей квартире? Поднимите руку! — бодро начала Ольга Львовна и сделала паузу, дождавшись леса рук. — Во-о-от! Вы знаете, что это стихийное бедствие. А у нас оно площадью в тысячу квадратных метров! Египетские пирамиды стоят тысячи лет — и ничего, а наша крыша сгнила напрочь. Мы сняли 46 т металла, и это при том, что мы в центре, у нас только один подъезд во внутренний дворик, где может находиться один грузовик. Чудом уложили новую крышу — надеюсь, она продержится лет 30. И надеюсь, что у нас больше никогда не будет в офисах плюс 12 зимой. Полы совсем расклеились. Теперь они новые. Я могу написать диссертацию по укладке полимерных полов! Рабочие трудились круглые сутки, даже на Новый год. Времена не выбирают, но мы живем дальше, без тазиков… Искусство — это все, что вокруг нас: от музейного магазина до сантехники, которую тоже поменяли…»
Крышу, где планируют летом делать ивенты, журналистам, впрочем, не показали. Но оценить атмосферу внутри можно было сполна. Все вроде как было, родное и знакомое, но по-новому. Выставки тоже получились с ностальгическим настроением. Как и прежде, разные проекты на шести этажах вместе складываются у Свибловой в единое высказывание, которое можно читать с любого конца. Нынешние — о прошлом и будущем.
Эпиграфом стал проект в фойе музея — «Атлас нового мира» Эдоардо Делилле и Джулии Пьермартири, где совмещены фотографии из Азии, Африки, Европы и Америки и проекции пугающих прогнозов ученых — тот самый климатический апокалипсис, о котором говорят экоактивисты в своих дерзких акциях в разных музеях мира. Это то будущее, которое теперь все чаще снится в кошмарном сне европейцам. Художники визуализировали его во время экспедиций, которые проходили с 2019 по 2022 год. Для МАММ проект не случаен: ситуацию со зданием до ремонта Ольга Свиблова называет не иначе как апокалиптической. «Мы пережили примерно такое же в родных стенах», — говорит директор музея.
Выставка на первом этаже из фонда Still Art напоминает, что в 1996 году МАММ начинался как Московский дом фотографии и первые годы существования концентрировался именно на фотоискусстве. В экспозиции — шедевры Ричарда Аведона, Лиллиан Бассман, Эрвина Блюменфельда, Патрика Демаршелье, Энни Лейбовиц, Сары Мун, Ника Найта, Хельмута Ньютона, Майлза Олдриджа, Ирвина Пенна, Херба Ритца, Хорста П. Хорста. Тут можно найти легендарный снимок 1969 года фотографа Яна Макмиллана, где битлы в элегантных костюмах переходят дорогу по пешеходному переходу. И знаменитый кадр Эллиотта Эрвитта, где мужчина с зонтиком перепрыгивает лужу на фоне Эйфелевой башни, сделанный в год 100-летия символа Парижа. И не менее известный портрет герцогини Виндзорской, снятый Ирвином Пенном в 1948 году. Этажом выше — продолжение выставки fashion-фотографии из фонда Still Art, только здесь уже снимки представлены на стильном подиуме с красной окантовкой. Одно слово — классика.
Следом — советская и постсоветская классика из коллекции Юрия Рыбчинского, который скончался в 2023 году, успев передать собрание музею Ольги Свибловой. Николай Бахарев, Андрей Безукладников, Сергей Борисов, Александр Лапин, Борис Михайлов, Игорь Мухин, Борис Савельев, Александр Слюсарев, Владимир Соколаев, Сергей Чиликов, Алексей Шульгин, Валерий Щеколдин — здесь только мастера с большой буквы. Есть на выставке снимки, которые знает каждый, как, например, портрет Владимира Маяковского в шляпе, сделанный Александром Родченко в 1924 году, или фото первых пассажиров метро 1935 года Ивана Шагина, или «Улица» Александра Лапина начала 1980-х, где через черные тени виднеется свет в конце туннеля. Что ни кадр, то история.
Прологом к современным проектам служит проект исторический, с фотографиями модниц прошлого, где видно, как эволюционировала мода с 1860-х по 1910-е годы. Восемьдесят работ, в том числе таких мастеров, как Карл Бергамаско, Петр Веденисов, Елена Мрозовская, сопровождают комментарии Ольги Хорошиловой. Из них можно узнать, что образ женщины-цветка придумал отнюдь не Кристиан Диор, он лишь вернул на подиум дам из «прекрасной эпохи», облаченных в платья-бутоны. Или нюанс с роскошными модными шляпками, в которых не пускали в трамвай, ибо дама могла задеть своим аксессуаром других пассажиров и нечаянно поранить: шляпки были с острыми шпильками и булавками. Запрет на проезд с такими объемными конструкциями на голове был введен после того, как в 1909 году было зафиксировано множество травм, один пассажир остался без глаза.
Лирично-драматический экскурс в fashion-фотографию продолжается погружением в спортивно-эмоциональную среду. По этому поводу сразу три проекта. Один из них — инсталляция «Теорема дождя» (2009) Алексея Каллимы, которая переносит зрителя на футбольный стадион в разгар матча. На стенах вокруг во флуоресцентных красках бушует толпа болельщиков. Стоит заворожиться этим зрелищем, как вдруг ты оказываешься среди белой пустоты. Секрет в том, что комната оборудована датчиками движения. Зритель замирает — и толпы как не бывало. Работа Каллимы отсылает к теории хаоса — в том, что можно найти скрытый порядок даже в кажущихся случайными данных. Всё неслучайно, и даже в динамическом потоке эмоций есть своя логика и вектор. Но люди, особенно вовлеченные в процесс, далеко не всегда способны это осознать. Выставка Константина Батынкова «Футбол» тоже об этом. На его черно-белых живописных полотнах люди, стекающиеся на стадион, похожи на чаинки в чашке. Он, как и Каллима, исследует синхронию спортивного наката, его социальный контекст.
Эти проекты плавно переходят в большую историю «Спорт в фотографии. От Родченко до наших дней», где можно сопоставить художественное осмысление темы с документальными снимками с начала ХХ века до современности. Подход к ней, заметим, менялся. От советского культа здорового тела в послереволюционные годы, являвшегося частью большого проекта по созданию нового человека, фотохроники ведут зрителя к кадрам, полным эмоций, драмы, кинематографичности. И здесь читается эволюция не только эстетического и идейного взгляда, но и технического. Так, Дмитрий Донской одним из первых стал использовать объективы с переменным фокусным расстоянием, а Сергей Гунеев — применять дистанционное управление камерой, установив ее прямо на беговой дорожке.
Главный проект — в финале. Выставка Эрика Булатова «Живу дальше. Лаборатория художника», приуроченная к его 90-летию, была готова еще в сентябре, когда мастер отмечал дату, но сдвинулась вместе с открытием МАММ. На верхнем этаже музея зритель действительно попадает в лабораторию, где можно увидеть варианты известных работ и несколько новых. В экспозиции семь картин и более сотни рисунков. Есть, например, знаменитое полотно «То-то и оно», родившееся из исследований «Черного квадрата». Рядом — первый рисунок, с изображением «манифеста» Казимира Малевича, в центре которого маленькая белая точка. Она вызывает ассоциации с теорией Большого взрыва. Точно так же, как из точки, по мнению ученых, родилась Вселенная, из рисунка Булатова возникла история с текстом «Откуда я знаю». Здесь 12 вариантов этого сюжета. Но «То-то и оно» — продолжение серии, сделанной в начале 2000-х (с посвящением поэту Всеволоду Некрасову). Словом, финал тоже получился про прошлое и будущее, про текущее и вечное, что очень в стиле Ольги Свибловой.
Напоследок можно заглянуть в магазинчик, который открыли в подвальном этаже, где, помимо книг, продаются бусы «как у Свибловой», а еще сережки и значки с работами Эрика Булатова.
Ссылка на источник: https://www.theartnewspaper.ru/posts/20240411-sntr/