Равнение по вектору Берлинский кинофестиваль подвел итоги
74-й Берлинский международный кинофестиваль вручил свои награды. Главный приз, «Золотой медведь», присужден документальному фильму Мати Диоп «Дагомея». И это, и некоторые другие решения жюри считает спорными Андрей Плахов.На самом деле можно было ожидать и худших результатов. Конкурсная программа этого года выглядела эклектичной, а жюри состояло из столь контрастных персонажей, что ведущая церемонии закрытия не без ехидства назвала его spicy — пряным. Каталонца Альберта Серру подозревали в пророссийских настроениях, которым предположительно собиралась дать отпор украинка Оксана Забужко. Есть тут связь или нет, но не получил наград один из лучших фильмов конкурса — «Архитектон» Виктора Косаковского, снятый хоть и вне России, но россиянином. Других поводов для политических конфронтаций у жюри, скорее всего, не оказалось, поскольку израильско-палестинский сюжет, больше всего волновавший активную публику Берлинале, отыгрался в других программах, но за пределами конкурса.
Этот взрывной сюжет то и дело врывался в ход призовой церемонии — устными и письменными требованиями немедленного прекращения огня в Газе и осуждением военной стратегии Израиля. О жертвах атаки «Хамаса» со сцены было упомянуто лишь вскользь. Апофеозом стало награждение призом за лучший документальный фильм, судьбу которого решало отдельное жюри. Этим фильмом стал «Нет другой земли» о разрушении одной из палестинских деревень, и его награждение (приз принимали соавторы — израильтянин и палестинец) превратилось в настоящую пропалестинскую демонстрацию.
Именно этот прогрессивный вектор привел к победе француженку с сенегальскими корнями Мати Диоп. Ее документальная работа «Дагомея» посвящена проблеме возврата вывезенных колонизаторами из Африки культурных ценностей. «Я отказываюсь принимать амнезию как метод расставания с прошлым» — так прокомментировала свой фильм Диоп. Он сделан в соответствии со всеми главными постулатами политической повестки, и единственное, чего ему не хватает, это художественной оригинальности.
Зато ее в избытке продемонстрировала другая антиколониальная лента — «Пепе». Фаворит директора фестиваля Карло Шатриана, этот фильм о печальной судьбе бегемота, попавшего в зоопарк наркобарона Эскобара, впечатлил и членов жюри: они присудили молодому постановщику из Доминиканской Республики Нельсону Карлосу де Сантосу Ариасу «Серебряного медведя» за лучшую режиссуру.
Жюри не воспользовалось возможностью поддержать иранский фильм «Мой любимый торт», режиссеров которого Бехташа Санаиха и Марьям Могаддам не выпустили из страны на берлинскую премьеру; утешением стали присужденные этой опальной картине неофициальные призы ФИПРЕССИ и экуменического жюри. Сравнительно скромной наградой за сценарий пришлось довольствоваться качественному образцу немецкого сентиментализма — фильму «Умирание» Маттиаса Гласнера, который мог претендовать на большее. Жаль, что вовсе не угодила в призеры живописная буддистская притча «Шамбала» непальца Мина Бахадура Бхама — о сильной молодой женщине, рискнувшей на поисках самостоятельного пути. Но в основном наиболее значимые фильмы так или иначе были отмечены.
За артистический вклад отмечен Мартин Гшлахт, оператор наполненной экстремально жестокими сценами австрийской картины «Дьявольская баня» — еще одной притчи с феминистским духом, только разыгранной в историческом антураже.
Берлинский фестиваль, рожденный в атмосфере холодной войны, всегда был отмечен доминирующим влиянием политики. И люди, которые его делали, и формировавшаяся вокруг него публика всегда тяготели к левизне. А искусству приходилось или вписываться в актуальную повестку, или своими силами утверждать собственные права. Так было и на этот раз.
Ссылка на источник: https://www.kommersant.ru/doc/6532708